Дочь томского депутата Государственной Думы России Татьяны Соломатиной, директор клиники «Сантэ» Екатерина Фельзингер была помещена под стражу 30 августа прошлого года в Томске вместе с главным врачом клиники Софьей Мазеиной и врачом-онкологом Евгенией Семеновой.
Чуть позже был задержан еще один работник клиники Павел Храмов. Врачам пытались предъявить обвинение в мошенничестве при лечении онкобольных в клинике. В отчетах о лечении, которые оплачивались территориальным фондом ОМС, якобы, фигурировали одни лекарства, а лечили совсем другими или, как утверждали близкие к силовикам СМИ, вообще “давали Плацебо”.
Проблему учёта лекарств вскрыло само руководство клиники во время внутренней проверки. След неучтенных дорогих препаратов тянулся в весьма уважаемые федеральные лечебные учреждения. С просьбой помочь разобраться в сложной ситуации руководство клиники «Сантэ» обратилось в правоохранительные органы, но люди в погонах решили далеко не ходить и предъявили обвинение в групповом мошенничестве (ст.159 УК.РФ, ч.4) в особо крупном размере, и в оказании услуг, не отвечающим требованиям безопасности (ст.238 УК РФ ч. 3) самим обратившимся. Однако, в случае мошенничества должен быть ущерб, а средства ОМС, 26 миллионов рублей, клиника вернула внебюджетному фонду.
В случае небезопасных услуг, должны быть пострадавшие или даже умершие. Но допросы пациентов клиники показали, что большинство из них, не смотря на страшные диагнозы, живы, у многих была достигнута ремиссия или даже положительная динамика в течении заболевания.
Пациенты с благодарностью вспоминают врачей клиники, персонал, организацию лечения.
Тогда был применен испытанный метод психологического давления на обвиняемых. Достоверно известно, что теперь уже бывший прокурор области Александр Семенов в своем кабинете лично требовал от Софьи Мазеиной признательных показаний, иначе мать двоих детей «будет сидеть». Как рассказывают адвокаты обвиняемых, от всех заключенных под стражу требовали дать показания на депутата ГД РФ Татьяну Соломатину, которая и основала еще в прошлом веке семейный медицинский бизнес. Однако врачи не понимали, в чем они должны признаваться.
По Томску были запущены слухи об эксгумации тел пациентов клиники «Сантэ», при которых эксперты не обнаружили следов лекарств. Медицинская общественность Томска отказывалась в это верить, учитывая реноме той же многодетной Евгении Семеновой. Как потом выяснилось, никаких эксгумаций не проводилось, а экспертиза проходила на основе изучения историй болезни. Эксперты находились в соседнем Новосибирске, а их руководитель случайно оказалась родственницей начальника Следственного управления по Томской области СКР России генерала Андрея Щукина.
Когда заключения экспертизы подъехали в Томск, с ними стали знакомить обвиняемых. Екатерина Фельзингер к этому времени была отпущена под домашний арест из СИЗО, и находилась в глубокой депрессии. Мать, Татьяна Соломатина, утверждает, что её неотвязно преследовали мысли о суициде: По условиям меры пресечения Фельзингер даже не дали посетить выпускной вечер дочери. В вечер семейного торжества, 29 июня, она осталась одна. Рассказывает сама Татьяна Соломатина:
– Она выпила горсть таблеток всех, какие были. Написала записку. Утром 30-го июля проснулась, удивилась, что жива, и пошла к следователю. Потом помнит себя только через три дня, 2 июля. Врачу в стационаре ничего не рассказывала о попытке суицида. Говорит, было стыдно, что не доделала. Очень просила оставить ее еще в стационаре, но 12 июля её выписали в течении 10 минут, а она без обуви, ключей. В панике. Теперь сидим с ней по очереди дома. Боимся оставить одну.
Если оставление без медицинской помощи в критической ситуации и доведение до самоубийства теперь тоже являются следственными действиями, то это новое слово в правосудии. Принудительная отставка прокурора области Александра Семенова, как говорят, прямое следствие этой новации. Но прокурор уехал, а дело врачей» продолжается.